|
Экобиоцентризм распространяет моральную ответственность человека и на отдельные особи живых существ, и на виды живых существ, и на экосистемы, используя на равных знания экологии и классической этики. Важное преимущество экобиоцентризма, в отличие от био- и экоцентризма, состоит в том, что он мешает принятию чисто технических, упрощенных решений, например, за счет простого уничтожения отдельных живых организмов (как в случае с экоцентризмом), или за счет недооценки блага экосистем (как при биоцентризме), экобиоцентризм заставляет человека думать и принимать решения, которые были бы приемлемы как и для него, и для экосистемы, и для живых существ.
Так, отстрел оленей охотниками, дабы сохранить лесной подрост (что, в принципе, поддерживается голым экоцентризмом), не приветствуется экобиоцентризмом. Экобиоцентризм заставляет человека искать более взвешенные, экологически продуманные и гуманные решения.
Следует отметить, что индивидуальные права имеют смысл для тех существ, которые являются индивидами. Но и неживая природа самоценна, и поэтому индивидуальному праву на жизнь волка или орла здесь соответствует коллективное право экосистемы, моря, гор на существование. Поэтому можно признать, что в природе существует два рода прав: права человека как личности вместе с правами животного как личности (обобщенного человека), с одной стороны, и права видов и дикой природы как Совершенно Иного – с другой. Здесь мы видим, как справедливо считает В. Агафонов, ключ к разрешению вопроса о соотношении прав индивидуального волка и экосистемы. Бессмысленно спорить: чьи права важнее – индивида или экосистемы: они качественно различны, так как обладают самостоятельной ценностью. Также бессмысленно спорить, что вкуснее: соль или сахар, так как это вещи из разных вкусовых категорий. Так и моральные права волка и экосистемы относятся к разным этическим категориям.
Если мы рассматриваем благо отдельного волка, встав на его сторону, для него важнее его собственное, волчье право, если мы рассматриваем благо экосистемы – то для экосистемы важнее ее экосистемное право. Встав на сторону кого-то одного, мы одновременно попираем право другого, что является несправедливым.
Постановка вопроса: чьи права важнее – волка или экосистемы, порождена конфликтным мышлением, которое заводит нас в тупик, и от которого нужно избавляться, занимаясь экологической этикой.
Конечно, вклад волка в общие эволюционные и экологические процессы несравним с вкладом экосистемы. Так же как вклад одного человека в развитие человеческой цивилизации несравним с вкладом целой нации. Однако это не означает, что правами и достоинством этого одного человека можно пренебрегать.
Теоретически, договорившись махнуть рукой на одного человека (или на одного волка), мы рискуем тем самым ступить на так называемый “скользкий склон”, когда допустимым будет пренебречь также двумя, тремя, четырьмя людьми (волками) и т. д. Кстати, подобный пример анализируется в Библии. Авраам, узнав, что Бог хочет уничтожить за грехи Содом, спрашивает его: “а как быть с 50 праведниками, которые там могут жить”, Бог отвечает, что если они там есть, то в таком случае он не будет разрушать город. Тогда Авраам спрашивает: “а если праведников будет 45”. Бог отвечает, что в таком случае он также не будет разрушать город. Тогда Авраам снижает количество до 40, 35, 30 и так далее. Дойдя до 10 праведников, Бог заявляет, что также не будет уничтожать город, и не выдержав спора с Авраамом, уходит. Некоторым экологам, которые часто с цинизмом и насмешками относятся к стараниям экоэтиков защищать права отдельных живых существ, не мешало бы знать эту библейскую притчу.
Этически регламентируя свои отношения с природой, мы должны стараться учитывать права и интересы всех и вся, от малого до великого в природе, от особи до вида и экосистемы.
Экобиоцентризм, в отличие от экоцентризма и биоцентризма, стоит более жестко на позиции невмешательства в дела природы, позволяя ей самой разрешать возникающие у нее проблемы.
Примером экобиоцентрического отношения к природе должны стать наши заповедники, а также заповедные зоны национальных парков, где под абсолютной охраной обязаны находиться не только экосистемы или виды живых существ, но и их отдельные представители. Предвестниками экобиоцентризма можно считать племена североамериканских индейцев и некоторых других туземцев. Индейцы называли экосистемы (дикую природу) своей матерью, а живые существа – братьями, имеющими права.
Конечно, экобиоцентризм не исключает возникновение конфликтных ситуаций, когда человеку в своих отношениях с природой, в тех или иных случаях, приходится выбирать, чьи права и блага важнее защитить: лягушки или экосистемы. В одних ситуациях предпочтение может быть отдано отдельным особям, в других – экосистеме. Например, когда стоит вопрос сохранения редкого вида лягушки, насчитывающего всего десятки особей, то ради защиты каждой из них допустимо несколько потеснить и обычные виды, и даже экосистемы. И наоборот, когда уникальная экосистема страдает от расплодившегося обычного вида, например, домашней свиньи, то в этом случае возможны меры по ограничению ее численности.
Перейти на страницу: 1 2 3 |