Материалы студентам (рефераты, курсовые, дипломные) » О концепциях экологической этики

Один из теоретиков современного экоцентризма Б. Калликотт писал: “Лично я не особенно восторгаюсь моральной теорией Швейцера – главным образом по той причине, что она ограничивает круг морально значимых объектов индивидуальными сущностями, не беря во внимание объекты коллективной природы: популяции, виды, биоценозы и всю глобальную экосистему в целом. Второй “минус” – ее склонность осуждать и проклинать наиболее фундаментальные процессы эволюционной и экологической биологии, а именно той закономерности, что жизнь одной особи с необходимостью обеспечивается смертью других. Кстати, сходные мироотрицающие аффективные тона обнаруживаются и в классических доктринах индуизма, джайнизма и буддизма – практически во всех философских системах индийского субконтинента. <…> Экологическая этика, напротив, принимает жизнеутверждающую установку, поскольку ориентирована на интеграцию человека и природы, на гармонизацию их отношений, а не на отрыв этих сущностей друг от друга” (Калликотт, 1990). Медицинское удостоверение о повышении квалификации переподготовка медицинских.

Экоцентричной является и “глубинная экология”, хотя В.Е. Борейко (2001) почему-то относил ее к биоцентрическому направлению, а затем переместил к экобиоцентризму, видимо, пытаясь найти авторитетную опору для введенного им термина (Борейко, 2003). С моей точки зрения, все это более чем сомнительно. В платформе “глубинной экологии” (см. Наэсс, Сессинс, 2000) речь нигде не идет об организменном уровне жизни.

Экоцентризм возник на основе экологии, как науки, и природоохранной практики. Неудивительно, поэтому, что его сторонниками являются прежде всего ученые и те, кто занимается практической природоохранной деятельностью. Экоцентризм – это философское обоснование реальной природоохранной науки и практики.

Биоцентризм же, особенно его крайние формы – это чисто кабинетные учения, которые часто невозможно реализовать на практике. “Помимо этически проблематичной и практически невозможной задачи присвоения равного морального принятия во внимание всем и каждому живому существу, – пишет Б. Калликотт, – чистый и крайний биоцентризм имеет малое отношение к природоохранной биологии – которая, опять же, не занимается судьбой экземпляров, но судьбой видов, экосистем и эволюционных процессов” (Кэлликотт, 1999).

Например, биосферный эгалитаризм – признание за всеми живыми существами равной ценности и равных прав – делает невозможной охрану редких видов и выхолащивает саму идею охраны природы. Суть ее как раз в том, что для спасения наиболее уязвимых или ключевых видов нужны дополнительные усилия, превышающие “средний уровень” любви к природе и уважения ее прав. Необходимы правильный выбор приоритетов и концентрация усилий. С точки зрения охраны редких видов, калифорнийский кондор имеет неизмеримо большую ценность, чем домашний петух, при всем уважении прав последнего.

Идея всеобщего равенства – это вообще чисто человеческое изобретение. В природных сообществах ничего подобного нет (не потому ли биоцентристы призывают игнорировать экологическую науку, чтобы она своими реалиями не портила придуманную ими картину мира). Есть взаимозависимость. И в этой “сети жизни” далеко не все ячейки оказываются равными по значимости. В экологии есть понятие “вид-эдификатор” – это вид, определяющий “лицо” сообщества. Если в дубовом лесу исчезнут волки, олени, синицы, бабочки, это будет обедневший дубовый лес, но по-прежнему дубовый лес. А вот если в нем исчезнут дубы – это уже будет другая экосистема. И далеко не всем обитателям прежней в ней найдется место.

Вот задачка для любителей порассуждать о равной ценности и равных правах. Представьте себе огромный старый дуб среди поля. На нем обитает множество всякой живности – микроорганизмы, грибы, насекомые, в ветвях и в дуплах гнездятся птицы, многие животные питаются желудями. Если этот дуб усохнет или его срубят, то у всех остальных обитателей возникнут проблемы. Не все из них сразу же погибнут, но очень многие. То есть жизнь одного дуба равна жизни сотен и тысяч других существ. Вот такая арифметика. Отмирание кораллов на рифе означает автоматическую гибель значительного числа его обитателей.

С точки зрения теории всеобщего равенства и дуб, и обитающая в его стволе личинка жука имеют равную ценность и равные права, значит охранять мы их должны одинаково. А природоохранная практика (и элементарная логика) говорит, что нужно сберечь прежде всего дуб, а все связанные с ним организмы (так называемая консорция) сохранятся сами собой.

Нельзя устройство человеческого общества “за здорово живешь” переносить на другой мир (вот уж впору вспомнить навязший в зубах термин “Совершенно Иное”, оно действительно в этом смысле иное). Конечно, если мы не хотим вместо дикой и свободной природы иметь глобальный хоздвор, в котором человек может устанавливать свои порядки – чтобы среди кур доминанты не очень обижали своих товарок, чтобы кот не таскал цыплят, а коза не лезла в капусту. Поэтому идеи Д. Андреева и ему подобных теоретиков переустройства биосферы не вызывают у меня пиетета, в какой бы красивой и гуманной обертке все не преподносилось (Грищенко, 2001в, 2002г).